На крыльях феникса - Дмитрий Каминский

– В чем же волен человек?

– Наверное, он сам выбирает путь, который его приведет куда нужно. Вот ты, если бы сразу отнесся к наставлениям своего отца с уважением, может и не оказался бы в этом бес-трактире, – предположил паладин.

– Вам легче говорить, вы, наверное, все детство грезили о судьбе паладина, – грустно заметил юноша.

– Ошибаешься, – признался Себастьян. – Мы пришли.

Мальчик с грустью заметил, что снова очутился в жутком месте, возле ветхого трехэтажного дома, что стоял на пересечении с другой улицей, что назвалась Тупиковой, так как вела именно к тупику. Как же юноше не хотелось, чтобы паладин уходил, бросая его одного в этой дыре!

– Спасибо большое, сэр Себастьян Ардентэл… – постарался по-дружески поблагодарить своего сегодняшнего спасителя юноша.

– Да чего там… – ответил паладин, смотря при этом в сторону покатой крыши, с которой только что скатился очередной ком снега, – Я рад был помочь.

– Тогда я пойду домой, высплюсь… Завтра снова в трактир – недовольно произнес Джимми.

– На твоем месте я бы там больше не появлялся.

– Что поделаешь…

– Береги себя, Джимми – улыбнулся поборник и протянул руку, что бы пожать руку Джимми, – Если что-то понадобится, обращайся. Знаешь, где Орден Феникса Порядка?

– Да… Примерно.

– Приходи, спроси Ардентэла.

– Я запомню, – радостно пообещал Джимми, ответил паладину тем же жестом, – До встречи, сэр Себастьян.

– До встречи… – ответил Себастьян Ардентэл, после чего зашагал в сторону, откуда они пришли.

Джимми же вдруг почувствовал, как ему стало зябко и холодно на зимней улице, и поспешил скрыться в темноте подъезда, пропитанного затхлым запахом. Темное помещение не пугало юношу, а запах совершенно не тревожил нос. На душе было как-то спокойно, легко. Даже произошедшая беда начинала отпускать разум. Ведь и в ней нашлось что-то хорошее, например, знакомство с паладином Ордена Феникса Порядка.

***

Маленькая, сжатая, как сжимают тиски, комнатка, встретила Джимми непролазным мраком пространства неровных стен и обветшалой мебели. Сквозь узкое, воющие от сквозняков окно, едва пробивался уличный свет. В темноте любой предмет видится чудовищем. Например, груда хлама походила больше на миниатюрный курган, а отсыревшее одеяло из лоскутков, превращалось в скалы. Но большая часть темноты, ее огромный кусок, формировалась в углу… В моменты, когда юноша не мог заснуть, ему казалось, что там сидит темная сущность, потерявшая свою форму, и терпеливо выжидает время, прежде чем напасть.

– Спокойно, брат. Здесь нет ничего страшного, обычная комната, – вполголоса произнес Джимми, успокаивая сам себя.

Он хотел сбросить с себя теплый тулуп из овчинной шерсти, однако заколебался, и все же не решился на подобные действия.

– Замерзнешь, – коротко бросил юноша.

В холодное время года сквозняки практически не покидали старый дом. Они блуждали по его коридорам, таились под лестницей и посещали комнаты жильцов, стараясь погасить огонь в чугунных печах у тех, кто их имел.

Джимми не желал своему обиталищу ничего доброго, однако был рад, что ему удалось снять комнату с кирпичной печкой, что служила одновременно и камином. Огня в очаге не хватало, чтобы как следует подогреть еду и осветить помещение, труба постоянно засорялась, а тепло и жар пламени порой не спасали от стужи, бушующей снаружи.

Некоторым приходилось отапливать свои комнаты «по-черному», задыхаясь дымом и запахом гари. Другие вообще не имели печей, и единственным спасением в зимнее время для них были лоскутки рваной одежды, одеяла, покрытые плесенью из-за сырости. Джимми было известно о больших семьях, что прогревали свое жилище одним дыханием. В подобных семьях даже справляли нужду в своих комнатках, нарочно забывая об уборных на этаже, что вели в подземные акведуки.

– Нужно найти кресало, – напомнил себе юноша и аккуратно прошел к столику, стараясь не создавать лишнего шума.

– Осторожно, не разбуди хозяина, – произнес Джимми.

– Не разбужу, я тихо. Тихо, – ответил он сам себе.

Хозяином, а точнее хозяйкой, была сварливая, сильно располневшая женщина, что любила вопить по любому поводу чрезвычайно визгливым голосом. Внешне она напоминала болотного монстра, которого Джимми однажды видел в старой книжке.

К Джимми она испытывала ненависть и срывала на нем злость, если он попадался ей на глаза. Юноша долгое время мечтал отделаться от невыносимой хозяйки и не желал ей ничего хорошего, пока однажды не услышал разговор между двумя костлявыми старухами.

Оказалось, что под толстым слоем жира и заляпанной одежды, скрывалась несчастная девушка, которую будто проглотил этот самый безобразный монстр с болот. Когда-то, если верить услышанному, хозяйка была весьма привлекательной и жила вовсе не в трущобах Района торговцев, а в одном из прекраснейших домов Знатного района. Мужем ей приходился один из младших командиров Королевской гвардии, рыцарь Ордена замка.

Однако рыцарь погиб от несчастного случая на учениях, в то время, когда его жена носила ребенка. Не перенеся горя, теперешняя хозяйка трущобного дома, сделала выкидыша в одной из столичных больниц, за что была жестоко наказана своей свекровью. Женщина осталась на улице, и, скорее всего, померла бы, если бы ее не подобрал милосердный старик, который в то время и заведовал всеми делами этого старого дома. Старик женился на бедной женщине, а после его смерти она стала новым хозяином. И, в отличие от покойного мужа, не проявляла милосердия, а только без конца поднимала цены на жилье, дабы купить себе побольше алкоголя.

История, рассказанная старухами, научила Джимми лояльнее и снисходительнее относиться к негодяям различного профиля. Но лишь отчасти. Порой, как сегодня, юноша мог испытывать лишь страх перед ними, а после ненависть.

Джимми рыскал в груде полезных вещей и безделушек, лежащих на столике, высматривая в темноте мешочек, что содержал в себе огниво. Только, к большому раздражению юноши, под руку попадались предметы бесполезные в разведении огня. Приходилось откладывать в сторону потрепанные книги в кожаных и тканевых переплетах, со страницами из пергамента или жесткой бумаги, поломанные перья, пустые чернильницы, деревянные ложки, глиняные игрушки, купленные на ярмарке. Вскоре, рядом с основной грудой вещей, на столе образовалась новая возвышенность и, возможно, все вещи перешли бы на нее, если бы в процессе поиска, что-то с грохотом и стуком не свалилось на пол.

– Грязные демоны! – выругался Джимми и поднял с пола упавший предмет.

Им как раз оказался необходимый кожаный мешочек с огнивом. Юноша испуганно приложил ухо к полу, прислушался к шуму в нижней комнате, а когда убедился, что там – тишина, с облегчением вздохнул.

– Наверное, хозяйка слишком много выпила сегодня, – сделал вывод Джимми, направляясь к печи.

– Впрочем, может она уже идет сюда? – спросил он сам себя.

– Нет, иначе сейчас должна была стоять такая ругань, что посетители «Дубового трактира» бы покраснели от стыда.

– Верно, верно.

Юноша вытащил из мешочка кресало, кремень и трут, и, сложив поаккуратнее дрова в печи, зажег очаг. Через минуту всю комнату наполнил тусклый, оранжевый свет дрожащего огня, оставляя во тьме лишь запыленные и обтянутые паутиной углы.

Джимми недолго постоял у огня, дабы согреть руки и тело, а затем, подошел к широкому, закругленному окну, желая закрыть ставни.

На чердаке, что как раз находился над комнатой юноши, послышались шорохи и громкие шаги, будто по полу передвигалась массивная фигура.

– Что это? – настороженно и испуганно спросил Джимми, устремляя беспокойные глаза к потолку.

– Не волнуйся, это наверняка бездомный. Они же постоянно залезают погреться к нам в дом, – ответил юноша сам себе, успокаивая душу.

– Точно?

– Скорее всего.

За окном, позади других трущобных домов и пелены густого дыма, вдалеке виднелся остроконечный шпиль грандиозного древнего монумента, прозванного Исполинским Обелиском. Уже несколько сотен лет Обелиск неподвижно стоит на одной из площадей Эйджгейта, не поддаваясь времени и жестокой погоде. Монумент нисколько не изменился, даже после Черного урагана, что буйствовал в Центральных землях сорок лет назад.

Практически каждую ночь и до самого утра, в золотой чаше у самой верхушки горело яркое пламя, рассеивая темноту вокруг. Даже сильному ливню было не по силам погасить его. Огонь возжигал рыцарь Королевской гвардии, подлетая к чаше на своем грифоне. Церемония зажжения привлекала к себе массу народа!

Еще бы, всем хотел посмотреть на настоящего грифона!

В отличие от других жителей, что считали огонь на Обелиске не более чем традицией, Джимми видел в нем нечто особенное, отличное от пламени в той же печи, или скажем, на факеле. Юноша очень часто, подходя к окну по ночам, вглядывался вдаль, стараясь разглядеть каждое движение огня. Вот и сейчас он также привлек его, заставляя забыть о холоде и пустом желудке.